Учение йоги содержит десять установок для медитирующих: пять запретных и пять предписывающих – “нельзя” и “следует” духовного пути. Значение их в том, что они предотвращают “утечку” нашей энергии. Достигается это тем, что сначала с их помощью заделываются дыры в подойнике, а затем они помогают нам собирать “молоко” внутреннего мира.
Число этих установок невольно заставляет сравнить их с десятью заповедями Моисея. Между ними, однако, есть разница. Яма и нияма это не столько заповеди, сколько рекомендации. Они не столько акцентируют страдание, которое принесёт вам их несоблюдение, сколько ту пользу, которую вы получите от их выполнения. Они указывают направления развития. Упражняться в них можно бесконечно, пока не будет достигнуто духовное совершенство.
Первая яма: Ахимса
Перечислим сначала все “нельзя”. Чтобы наполнить ведро, нужно сперва заделать в нём дыры. Эти пять установок сгруппированы в категорию яма – контроль. Казалось бы, странно, что этим принципам предпосылается отрицательное определение. Объясняется же это тем, что они утверждаются как добродетели, когда удаляются противоположные им, или негативные, качества. Подобным же образом, каждое правило ямы способствует расцвету внутренних добродетелей. Образно выражаясь, каждая яма смывает грязь, покрывающую истинное золото нашего существа. После же удаления негативной тенденции остаётся реальность души.
Первое правило ямы популяризовал Махатма Ганди. Это ахимса – ненасилие, непричинение вреда. Отрицательная приставка (ибо это можно перевести и как “благожелательность”) объясняется тем, что как только из сердца изгоняется склонность притеснять других или так или иначе обижать их (в том числе и стремясь к личной выгоде за их счёт), то как естественное качество сердца сама собой открывается благожелательность.
Желание как-либо обидеть другое живое существо – даже нанести вред окружающей среде, ибо она тоже в той или иной степени жива и сознательна, – отчуждает нас от реальности души и укрепляет иллюзию эго.
Всё, что отделяет нас в сознании от безграничности всей жизни, равнозначно отрицанию того единства, к которому мы должны стремиться в медитации.
Во всех установках ямы и ниямы важны не наши внешние дела, а внутренние установки сердца. Скажем, невозможно жить в этом мире относительностей, совсем не причиняя вреда. Какой-то вред неизбежно причиняется самой нашей жизнью. Каждый наш вдох и выдох убивает мириады бактерий. Каждый автомобильный выхлоп непредумышленно приносит смерть бесчисленным насекомым. Выходя на улицу, едва ли можно не раздавить нескольких муравьёв. Сама Природа утверждает сохранение одной жизни за счёт другой. Даже плоды, которые мы едим, являются формами жизни. Само естество тигра велит ему убивать: так можно ли его способ поддержания жизни назвать греховным? Убийство является грехом для человека и, прежде всего, потому, что лишение жизни другого человека опускает нас на нашем уровне эволюции. Убийство есть противоположность утверждению жизни, это утверждение смерти. Иначе говоря, с боле широкой точки зрения, смерть неизбежно приходит к каждому из нас. Поэтому сама по себе она не может быть злом.
Бывают ситуации, говорит Бхагавадгита, когда необходимо причинить меньшей вред, чтобы предотвратить больший, и уклонение от подобного долга само по себе является актом насилия. Так, иногда необходимо сражаться – например, в оборонительной войне. Опять же, согласно закону кармы, более развитые виды должны быть защищены от менее развитых, даже если защита предполагает убийство. В случае справедливой войны защита требуется не высшим видам от низших, а высшей цели от низших мотивов – невинным людям, например, от желания агрессора уничтожать.
В любом случае, важное правило ахимсы, исключающее обусловленную относительностью неуверенность, состоит в том, чтобы духовный искатель постоянно придерживался установки на непричинение вреда.
Если мы не желаем зла ни одной живой твари, даже если необходимо убить её, нас наполняет сознание спокойного принятия других и жизни, независимо от того, как поступают с нами самими. При этом, с приходом благожелательности, которая появляется вместе с принятием, мы встречаем и соответственное отношение к себе со стороны других. Когда мы совершенствуем качество ненасилия, в нашем присутствии прекращается враждебность.
Для медитации ненасилие имеет и ещё одну полезную сторону. Желание навредить создаёт у нас внутреннее напряжение, конфликтующее с умиротворённостью, которую мы стремимся развить в медитации.
Вторая яма: правдивость
Следующим принципом “нельзя” является “воздержание от неправды”. И вновь, почему эта установка начинается с отрицания? Почему нельзя просто сказать: “Будьте правдивы”? Дело в том, что правдивость является для нас естественной тенденцией, как только преодолевается желание искажать истину.
Это качество тоже несёт в себе и тонкий, и грубый аспекты. Ибо “факт” и “истина” не всегда синонимы. Утверждение может правдиво излагать факты, но не иметь никакого отношения к более высоким истинам. Скажем, лёжа в больнице, человек может выглядеть больным именно настолько, насколько он себя таковым ощущает, но если вы скажете ему: “Ты ужасно выглядишь!” – ваши слова могут серьёзно ухудшить его состояние. Напротив, если, представляя его в добром здравии, вы с глубоким убеждением скажете: “Ты замечательно выглядишь!” –то можете ободрить и даже исцелить его.
Вот на чём основана практика воздержания от неправды. Имейте в виду, что истина всегда благотворна, тогда как констатация факта может принести как добро, так и вред. Если какие-то слова могут причинить вред, их нельзя считать истиной в высшем смысле. Если невозможно говорить искренно, не рискуя навредить, то лучше вообще ничего не говорить. (Вот одна из возможных причин того, почему некоторые индийские аскеты практикуют постоянную мауну [молчание]!)
Воздержание от неправды представляет собой важную практику и для медитации. Ум, находящийся под влиянием поднимающихся из подсознания тенденций, легко склоняется к самообману. Одно из препятствий в медитации составляют галлюцинации. Они бывают не только зрительными, но способны принимать и иные обманчивые формы, например, “интуитивного” руководства. Поскольку они исходят из подсознания, то тянут ум вниз, прочь от сверхсознания.
Подсознательный мир пассивных удовольствий имеет свою привлекательность. Очень легко увязнуть в нём вместо того, чтобы на крыльях силы воли подниматься в возвышенные сферы экстаза. Об опасности подсознательного самообмана предупреждает мистическая литература всех религий.
Как же распознать галлюцинацию? Проверяя свой опыт в “холодном свете дня”. Прежде всего, истинный сверхсознательный опыт сопровождается интенсивным внутренним осознанием и, кроме того, приносит благотворные и долговременные результаты. Так как эмоция тоже может быть интенсивной, то следует добавить, что интенсивность сверхсознательного переживания будет ещё и спокойной.
В сверхсознательном опыте не бывает ничего тусклого и туманного. Если во время переживания вы видите свет, он будет ясным, а не мутным или нечётким. Всякое ощущаемое вдохновение создаёт в уме чёткость, а не неопределённость и путаницу. По тем вопросам, в которых у вас прежде не было ясности, этот опыт даст вам чёткое озарение и понимание, а нередко такая ясность получает и внешнее подтверждение.
Совершенство в воздержании от неправды до такой степени развивает ментальные силы, что простое слово становится причиной объективных событий. Достаточно лишь сказать о чём-то, чтобы это произошло на самом деле.
В связи с этим становится крайне важным, чтобы каждое наше слово было позитивным и доброжелательным, хотя бы в намерениях. (Невозможно предугадать чужую реакцию.) Ибо негативные или недоброжелательные мысли способны причинять вред.
Третья яма: нестяжание
Ещё одну яму составляет “нестяжание”.
(Это слово часто, но поверхностно переводится как “не-хищение”. Вполне разумно потребовать прекращения воровства от вора, но включение подобного требования в число “заповедей” для стоящих на духовном пути кажется мне нелепым. Поистине редкостью должен быть тот медитирующий, для которого воровство составляло бы серьёзную проблему!)
В действительности “стяжательство”, обозначающее желание мирских обретений (как правило, денег или чего-либо измеряемого ими), это не совсем точное слово. Яма нестяжания подразумевает нечто более глубокое.
Духовный искатель должен отказаться от желания иметь что бы то ни было незаслуженно. Суть в том, что если он не заслуживает этого, то не нужно и бояться, что он не привлечёт это. Даже если ему придётся напряжённо трудиться ради привлечения чего-то, ему не следует волноваться о результатах, всецело оставляя их на волю Божию. “Пусть приходит то, что приходит само” – вот его девиз. Таков “рецепт” умственного покоя даже во время интенсивной активности.
Мы не часто получаем, не прикладывая к тому никаких усилий. Поэтому установка нестяжания заключается не в прекращении усилий, а в том, чтобы даже прилагая эти усилия, не привязываться к результатам.
Секрет внутреннего покоя заключается в отказе от желаний. Во время медитации желание чего-либо внешнего по отношению к себе выводит ум из истинного “Я” вовне, а любое желание, влекущее ум вовне, препятствует достижению успеха в медитации.
Во время медитации скажите себе, что вам ничего не нужно: вы самодостаточны в самих себе. Вы испытываете совершенный внутренний покой. Говорите себе: “Я ничем не владею – я свободен! Я ни кем не владею – я свободен! Я вечно совершенен, вечно свободен в самом себе!”
Качество нестяжания, развитое в совершенстве, вырабатывает тонкий магнетизм, позволяющий его обладателю без усилий привлекать нужные ему вещи. Поэтому он никогда не волнуется о том, что не получит нужное ему, чем бы это ни было. Он обязательно получит то, в чём нуждается.
Четвёртая яма: непринятие
Естественным следствием ямы “нестяжания” будет “непринятие”. Некоторые авторитеты понимают это слово (апариграха) как непринятие подарков, объясняя это тем, что принятие их может повлечь за собой кармический долг. Такое объяснение, однако, неудовлетворительно, что становится очевидно при рассмотрении способности, которая, как утверждается, развивается по мере совершенствования этого принципа. Доведённое до совершенства непринятие позволяет вспомнить свои прошлые воплощения.
Чтобы вспомнить свои прошлые жизни, необходимо удалить сознание и энергию от тела и войти в состояние сверхсознания. Лишь не отождествляясь со своим нынешним телом, душа вспоминает свои прежние личности.
“Непринятие” составляет естественную пару с “нестяжанием”. Нестяжание означает непривязанность к тому, что не принадлежит нам, непринятие же означает непривязанность к тому, что мы обычно считаем своей собственностью. Дело в том, что нам на самом деле не принадлежит ничего. Всё – наши тела, поступки и даже мысли – принадлежит Господу.
Если в медитации вы настолько полно отдадите себя Богу, что осознаете, что всё принадлежит Ему, то быстро достигнете результатов.
Установка, которую я привёл здесь как четвёртую, у Патанджали, авторитета в этой области, идёт пятой по счёту. Я изменил его порядок лишь для того, чтобы чётко показать естественное различие между нестяжанием и неприятием. С этими двумя понятиями связана большая путаница, которая частично объясняется их разделением в традиционном порядке. Скорее всего, Патанджали поставил неприятие в конец этого списка по другой причине: оно естественным образом подводит к следующей категории установок – нияма.
Пятая яма: брахмачарья
Последней ямой, которая в “Афоризмах” Патанджали идёт четвёртой, является брахмачарья – самоконтроль, или более дословно, “наполнение Брахмой (Высочайшим Духом)”. Обычно эту установку соотносят с практикой полового воздержания, однако она имеет более широкий смысл. Брахмачарья означает контроль всех естественных потребностей, из которых половое влечение – самое сильное, но не единственное.
Выдвигаемый данным учением идеал состоит в том, чтобы жить в отождествлении с Духом, сознавая себя душой, живущей через тело, и больше не желая считать себя эго, сосредоточенным в телесном сознании. Мы должны жить так, чтобы овладеть своими влечениями, а не позволять им владеть нами.
Рекомендация здесь заключается не в крайнем воздержании, хотя полное половое воздержание по меньшей мере не исключено. Самоконтроля здесь важно добиваться прежде всего умеренностью и постепенностью, направляя свои усилия на достижение совершенства в этом.
Для достижения самоконтроля искатель даже в разгар удовольствия учится направлять ощущение этого удовольствия вверх, в мозг. Он должен стараться ощутить, как это чувственное удовольствие питает его внутреннюю радость в её источнике в “Я”.
Есть замечательная история о драматурге Джоржде Бернарде Шоу, который непреднамеренно привёл наглядный пример этого принципа. Однажды на каком-то приёме, когда он сидел в стороне от всех, к нему подошла хозяйка и спросила: “Развлекаетесь самим собой?” “Это всё, чем я развлекаюсь!” – ответил он.
(К сожалению, здесь непереводимая игра слов. Бувальный перевод английского выражения enjoy oneself, соответствующего русскому “развлекаться”, звучит как “наслаждаться самим собой”. На самом деле вопрос хозяйки состоит только из одного слова: “Развлекаетесь?”. Но если переводить букально, то весь диалог выглядит так: “Наслаждаетесь самим собой?” “Это всё, чем я наслаждаюсь” (прим. перев.))
Подобным же образом, за каждым внешним переживанием мы должны стараться разглядеть радость собственного существа.
Во время медитации – особенно – пытайтесь ощутить поток чистой радости в позвоночнике. Это истинная река крещения, внешним символом которой во многих религиях является обычная река. На самом же деле она ощущается как мощный ток в глубине позвоночника. Только в ней, и нигде больше, очищается сознание искателя.
Многие святые различных вероисповеданий с иронией относились к человеческой потребности заменять внутренние истины внешними символами. Один индийский святой с улыбкой заметил: “О, конечно правда, что грехи оставляют вас, когда вы совершаете омовение в священной реке Ганге: они сидят на деревьях у берега, но, стоит вам только выйти из воды, как они тут же вновь облепляют вас!” Поэтому совершайте омовение в медитационном покое и особенно в реке позвоночника. Вот где вы получите истинно духовное крещение.
Совершенный контроль над всеми своими естественным склонностями даёт нам неисчерпаемую энергию. Ибо наша энергия и воистину всё, что мы способны выразить в творческом энтузиазме, изливается тем обильнее, чем шире мы раскрываем источники жизни внутри себя.
Нияма
Как я уже говорил, ниям, или “следует”, на пути медитации пять. Это чистота, удовлетворённость, самоограничение, интроспекция (самоанализ, самопознание) и преданность Превышнему Господу.
Качества эти, опять-таки, требуют более тонкого понимания. Под “чистотой”, например, разумеется сердечная, а не телесная чистота, хотя, конечно, она включает и последнюю. “Удовлетворённость” это не самодовольство, а состояние, в котором следует мужественно пребывать перед лицом самых тяжёлых превратностей. “Самоограничение” это не несение внешних аскез, а состояние невоволечённости во всё внешнее. Интроспекция (самоанализ, самопознание) это, казалось бы, обращение вовнутрь, однако это больше, чем самоанализ. Самоанализ всё так же держит ум привязанным к эго, тогда как, прежде всего, подразумевается обращение ума вверх за руководством посредством безмолвного шёпота интуиции. И, наконец, преданность Превышнему Господу – это преданность, направленная вовнутрь, а не разбрасываемая вовне в религиозных церемониях и ритуалах.
Интересно, что взаимосвязь между пятью ниямами и их противоположностью, ямами, имеет ещё аспект дополнения. Удовлетворённость, например, дополняется нестяжанием. Интроспекция (самопознание) имеет естественную взаимосвязь с непринятием. Самоограничение связано с брахмачарьей, чистота – с ахимсой, а преданность Превышнему Господу – с воздержанием от неправды.
Позитивным аспектом нестяжания и способом совершенствования себя в этом качестве является жизнь с настроем на удовлетворённость невзирая ни на какие обстоятельства.
Непринятие, означающее отказ от мысли о том, что мы чем-то обладаем, в качестве позитивного аспекта имеет созерцание бытия, а не небытия – того, чем мы являемся, а не того, чем мы не являемся. Санскритское название для этой ниямы свадхьяя. Поскольку дхьяя означает “изучение”, то авторитеты часто переводят это как “изучение писаний”. Сва, однако, обозначает “я”. Следовательно, более точным переводом этого слова будет “самоизучение”. А так как все ямы-ниямы относятся больше к ментальным качествам, нежели к внешним практикам, то свадхьяя имеет более глубокое значение, чем умственный самоанализ. Это, скорее, обозначение всё более глубокого самосознания – процесса, который превосходит ментальную интроспекцию и требует, чтобы мы видели самих себя и всё, что окружает нас, в связи с высшим, божественным “Я”. “Постоянно пребывайте,” – говорится нам – “в сознании внутреннего “Я””.
С пробуждением этого сознания мы познаём Господа как своё истинное “Я”.
Самоограничение, чистота, преданность
Самоограничение представляет собой естественное следствие брахмачарьи (самоконтроля), ибо подразумевает настрой на приём энергии, которая прежде направлялась вовне, и всё более усердное перенаправление её на духовный поиск.
“Чистота” составляет естественное сочетание с ахимсой (ненасилием), ибо лишь отказом от желания проявлять какое бы то ни было насилие по отношению к другим мы развиваем ту прекрасную невинность, которая является самым несомненным признаком внутренне чистого и пребывающего в покое сердца. Чистота даёт равнодушие к собственному телу и утрату необходимости общения с другими. Необходимость в человеческом общении порождается сознанием обособленности от других. Мысленное принятие обособленности само по себе является актом насилия, поскольку препятствует осознанию составляющего основу жизни единства. Совершенствованием ненасилия мы достигаем той абсолютной внутренней чистоты, которая и рекомендуется ниямой чистоты.
“Преданность Превышнему Господу” составляет пару с “воздержанием от неправды”. Совершенная правдивость влечёт за собой нечто большее, чем правдивость знаменитого признания Джорджа Вашингтона: “Отец, это я срубил вишню”. Совершенная правдивость означает безоговорочное признание того, что существует лишь одна реальность – Бог. Вне Его (или Её) у нас нет существования. Преодоление соблазна отложить момент встречи с конечной истиной о себе – такая непреложная и абсолютная честность по отношению к самим себе допускает лишь один результат, суть которого заключена в последней нияме: “Преданность Превышнему Господу”.
Заключение
Ямы-ниямы существенно важны для всякого, кто хотел бы беспрепятственно скользить по водам сверхсознания, ибо нет иного пути к Богу, кроме признания этих фундаментальных истин нашей собственной природы.
Хотя описываемые здесь качества определяются древним мудрецом Патанджали как два первых этапа на духовном пути, вопрос не в том, чтобы довести их до совершенства прежде, чем переходить на более высокие этапы. Совершенство в любом аспекте духовного пути требует совершенства во всех остальных. Здесь же нас интересует совершенство не дел – абсолютно невозможное в этой относительной вселенной, – а сознания. Подобного совершенства можно достичь лишь в сверхсознательном единении с Божественным.
Храните же покой в своём сердце, даже в труде по совершенствованию себя в правильном духовном поведении. Только внутренним покоем во время внешней активности вы достигнете того высочайшего спокойствия, что лежит за пределами всякой активности.
Медитационная практика
Мудрость приходит из сверхсознания. Именно с этого уровня воистину преображаются наши личности, искореняются наши недостатки и приводятся в совершенство наши добродетели и достоинства.
Успокойте ум в медитации. Сосредоточьте взгляд и внимание в лобовой части мозга, в точке между бровями – местоположении сверхсознания в теле.
Из этого высокого центра сосредоточьте ум на мысли о том, что ваша сила воли динамична, свободна и всегда несёт радость. А теперь погружайте ум в нижнюю часть мозга – местопребывание подсознания. Подставьте для очищения внутренним светом клубок своих подсознательных желаний и фрустраций. С глубокой, спокойной концентрацией всё время повторяйте себе: “Я исполнен радости! Я свободен! Я вечно свободен!”
